Читаем без скачивания Мир, в котором меня ждут. Ингрид - Екатерина Каптен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С другой стороны раздались звонкое цоканье копыт о брусчатку и ржание коня. Ингрид обернулась на звук, благо в идеальной тишине её слух не подводил. Верхом на коне через другую арку галопом въехал Георг Меркурий и, прогарцевав тормозной полукруг, легко спешился на траву. Ингрид посмотрела на прежнее место, но под фонарём уже не было никого, будто бы страшная фигура растаяла как призрак. Напуганная девочка бросилась к Георгу Меркурию, и остановилась буквально в шаге от него, пытаясь отдышаться. Ноги ещё сильнее свело судорогой, и на её лице отпечатался след боли.
– Ингрид, что произошло?
– Ноги свело судорогой, – ответила она. – Раньше никогда так сильно не было!
Икры ног не отпускало, Ингрид в ужасе поняла, что сейчас просто упадёт, а она не должна так опозориться. И одновременно с этим стало смешно: ей всегда становилось смешно, если кто-то заставал её в глупом или беспомощном положении.
– Так, просто надо выпрямить ногу, пятку от себя, носок на себя, и судорога пройдёт. – Георг Меркурий бережно взял её под локоть.
Ингрид сделала, как ей велели, сначала с одной ногой, потом со второй, и в момент ей полегчало, даже стало теплее, какая-то тёплая волна пробежалась под кожей снизу вверх и сомкнулась на темечке. «Наверное, – подумала Ингрид, – этот силуэт мне привиделся. Жуть какая!» Она улыбнулась, сконфузившись.
– А почему мы так рано назначили встречу? – наконец спросила она.
– Сегодня воскресенье, начало зимнего сезона, – ответил Георг Меркурий, будто бы его слова исчерпывающе объясняли происходящее.
– Мм, – протянула Ингрид, сделав вид, будто бы всё поняла. Так или иначе, решила она, постепенно ей всё станет ясно, надо просто подождать.
Оставив коня в конюшне, они пошли через дворы. Дорогу она не запоминала, просто шла следом за опекуном. Спустя некоторое время они оказались на причале у озера, над которым стоял утренний густой туман. Небо светлело. Георг Меркурий усадил Ингрид в лодку и сам сел на корму. Отшвартовавшись, он оттолкнулся веслом от причала и начал мерно грести. Ингрид сидела на носу, с нескрываемым интересом глядя по сторонам. Хотя она уже постепенно привыкала к обществу Георга Меркурия, но пока ещё чувствовала себя крайне неловко, оставаясь с ним наедине. Чтобы избавиться от этого неприятного ощущения, девочка всё время говорила и говорила на новые темы. Благо, их было очень много.
– А сейчас мы куда? – Она повернула лицо по ходу движения и пыталась что-то рассмотреть сквозь туман.
– В центр озера, – уклончиво ответил он.
Раз ответ был непрямым, Ингрид решила, что либо она сама точно должна знать, ЧТО там, либо её хотят удивить.
– Хорошо, пусть это будет для меня сюрпризом! – сказала Ингрид. – Знаете, если честно, я первый раз плыву на лодке. И вообще первый раз на таком красивом озере.
– Как же вы там живёте на земле? – Георг Меркурий многому удивлялся из её рассказов, но больше всего его расстраивало, сколько вещей и событий, совершенно привычных для любого ребёнка Междумирья, оказались для Ингрид в новинку. Хотя, с другой стороны, так легко было её порадовать и чем-то восхитить!
Лодка скользила по глади озера уже долго, небо всё больше серебрилось. Ингрид увидела через туман, как вдалеке на воде мелькнуло что-то белое. Она напрягла зрение (если слухом девочка похвастаться не могла, то зрение у неё было что надо) и рассмотрела: сквозь туман вдалеке плыл огромный белоснежный лебедь. Наблюдая за птицей, она не заметила, как опасно высунулась за край лодки, едва не нырнув в воду. В голову опять полезли неприятные воспоминания этого утра.
– С утра всякое видится, – произнесла Ингрид вслух. – Это с недосыпа, что ли?
Туман в центре озера всё больше рассеивался, и тут Ингрид увидела то, о чём говорил ей Георг Меркурий ещё по дороге в таверну, – Храм. Он, высокий и сияющий, возник из тумана в предрассветных сумерках. Его высокие стены из светлого мрамора росли прямо из скалистого побережья крошечного острова, на котором он был расположен. Спокойный, величественный Храм здоровался с ней тихим низким голосом, Ингрид опять почувствовала, как время остановилось. Это замирание времени её преследовало здесь повсеместно.
Уже был слышен журчащий плеск волн о скалы острова. Георг Меркурий молча наблюдал, как девочку охватывает атмосфера величия этого места. Нет, он не ошибался в такие моменты.
Они вошли на лодке в пещеру. Внутри был оборудован П-образный пирс, где стояло несколько пришвартованных лодок. Места там оставалось ещё много. Выйдя из лодки на причал, Георг Меркурий подал руку Ингрид, и она вложила свою ледяную ладонь в горячую его.
– Вы вся холодная, сильно замёрзли?
– Как обычно, – ответила она и только тут заметила, что просто окоченела от холода.
Они поднимались по крутой лестнице внутри скалы. Ступени были тускло освещены. Слышалось, как позади пришвартовалась ещё чья-то лодка, и с неё тоже сходили на пирс. Впереди через люк в потолке забрезжил неяркий свет. Они вышли на площадку прямо перед Храмом. Георг Меркурий снял шляпу и поклонился перед входом. Ингрид тоже поклонилась, потом осмотрелась по сторонам: только Храм, несколько скудных деревьев с осенней подсохшей листвой, а вокруг острова – огромное озеро, ещё затянутое туманом. По нему ползла вереница лодочек, над головой открывалось бесконечное небо. С одной стороны, за Храмом, оно серебрилось лучами восходящего солнца, с другой, где материк, было ещё темно и ничего не видно, кроме тумана. Небо казалось таким близким, что Ингрид протянула вверх руку, в надежде коснуться его. Простор кружил голову.
В Храм входили люди, поднимавшиеся по тому же пути, что и они вдвоём. Георг Меркурий и Ингрид тоже вошли в Храм. В его притворе было ещё темно, но внутри солнечный свет яркими лучами лился через алтарные окна. Раздался колокольный звон, Георг Меркурий сказал, что это знак начала службы. Потом он нырнул в какое-то подсобное помещение внутри Храма, вернулся с большой овечьей шкурой и вручил её Ингрид.
Девочка увидела других людей: они сидели на скамейках близ алтаря, ожидая праздничной молитвы. Это были преподаватели Ликеи и Академии и наместники Дворца. Ингрид узнала и Софию Хилию, и Персефону Стеллу, и Севастиана Эйлера; увидела длиннобородого старика – Николаса Трисмегиста. Сама она укуталась в шкуру и села на узенькую скамейку у самого притвора. Ингрид рассматривала щербатые стены старинного Храма и ощущала всё сильнее собственное недостоинство. Она думала об этом Храме, о лебеде на озере, о чудовищной фигуре, которую видела с утра, ещё о том, что здесь пока не произошло никаких казусов, связанных с её персональной неудачливостью, и том, как здесь прекрасно и замечательно…
Очнулась Ингрид, когда мраморная плита пола врезалась в её лицо. Ощущение холодной каменной твердыни, так резко и больно вошедшей в бровь и скулу под глазом, да хруст в шее взбодрили её почище любого будильника. Когда она разлепила веки и что-то простонала, то увидела начищенный носок ботинка близ своего лица. Обратив взор вверх, девочка обнаружила над собой гигантскую фигуру Ураноса Пифагора. Он в неудачный для Ингрид момент проходил неподалёку. Сейчас геометр, стоящий с подсветлой стороны, походил на мрачный силуэт. Перед глазами Ингрид ещё мелькали мушки и звёздочки, когда она поняла, что, пригревшись на скамейке в Храме под шкурой овцы, просто вырубилась и крепко проспала всю службу.
Лицо Сфериона выражало крайнюю степень озадаченной сдержанности. Вся поза профессора как бы говорила: только что здесь нанесли тяжкое оскорбление святому месту, а он взял на себя тяготу вразумления охальницы, и лишь дворянская честь не позволяет ему терять самоконтроль. Он повёл бровью, выдержал многозначительную паузу и презрительно хмыкнул, пока Ингрид приходила в себя.
– Что же, голубушка… Когда
